об Епископах
."Иные пороки по временам то усиливались, то прекращались; но ничего никогда и ныне, и прежде не бывало в таком множестве, в каком ныне у христиан сии постыдные дела и грехи” .
"А Церкви почти в таком же положении, как и мое тело: не видно никакой доброй надежды: дела непрестанно клонятся к худшему” .
"Епископы, состоящие со мною в общении, по лености ли, по подозри-тельности ли и не искреннему расположению ко мне не хотят вспомощество-вать мне. Не помогают мне ни в чем самонужнейшем” .
"Я, быв когда-то на духовных празднествах, встретил едва одного брата, который, по-видимому, боялся Господа, но и тот был одержим диаволом. Мно-го, правда, слышал я и душеполезных речей; впрочем, ни в одном из учителей не нашел добродетели, соответствующей речам” .
"Очень прискорбно мне, что отеческие правила уже не действуют и вся-кая строгость из церквей изгнана” .
"Любовь охладела, разоряется учение отцов, частые крушения в вере, молчат уста благочестивых... И хотя скорби тяжкие, но нигде нет мученичества, потому что притеснители наши имеют одно с нами именование” .
"Когда обращаем внимание на дела, приходим о себе в полное отчаяние. Расслабевает вся Церковь” .
"Здешними жителями ни один род жизни не подозревается уже столько в пороке, как обет жизни подвижнической” .
"Кого обучал, возвратились к прежнему навыку жизни” .
"Господь видимым образом оставляет нас, в которых от преумножения беззакония иссякла любовь” .
"Тогда, в древние времена, мы, христиане, хранили между собою мир, тот мир, который оставил нам Господь, которого теперь нет у нас и следа, – с такою жестокостию отгнали мы его друг от друга!” .
"Не могу не востенать от страдания! Достоянием нашим была некогда любовь – это отеческое наше наследие, которое через учеников Своих сокро-вищем нашим соделал Господь. Это наследие последующие преемники, полу-чая каждый от отцов, хранили до наших отцов; этот только развращенный род не соблюл сего. Как из рук наших утекло и исчезло это богатство нашего жи-тия? Обнищали мы любовью, и другие гордятся нашими благами… Они (ерети-ки) соединены друг со другом, а мы друг от друга отделяемся. Они взаимно се-бя ограждают, а мы разрушаем свою ограду… Сердца братий ожесточены и пребывают в упорстве, ссылаются на общих отцов и не принимают следующего от них наследия, изъявляют притязание на общее благородство и чуждаются родства с нами. Противятся врагам нашим, но и нам неприязненны» .
Св. Григорий Нисский наносит визит некоему еп. Елладию: «Сделав при-ветствие Елладию и постояв немного в ожидании, не будет ли приглашения сесть, - поелику ничего такового не последовало, я обратившись, присел на од-ной из дальних ступеней, ожидая не скажет ли он чего-либо дружественного, человеколюбивого, или по крайней мере не покажет ли чего такого хотя взгля-дом. Но все было вопреки нашим ожиданиям… Прошло немало времени в ти-шине, будто среди глубокой ночи… Это безмолвие мне представлялось подо-бием жизни в аде… То, что было тогда, действительно казалось адом, когда я размышлял, каких благих обычаев наследниками мы были от отцов наших, и что скажут о нас потомки…».
«Если бы большая была благодать в стенах иерусалимских, то грех не водворился бы в живущих там. А теперь нет вида нечистоты, на который бы они не дерзали; у них и лукавство, и прелюбодеяние, и воровство, и идолослу-жение, и отравление, и зависть, и убийство, особенно между ними обыкновенно последнего вида зло, так что нигде нет такой готовности к убийству, как в сих местах; единоплеменные подобно зверям ищут крови друг друга, ради гнусной корысти».
«Сколько уже случилось гибельных кораблекрушений в церкви от не-опытности правителей! Кто исчислит происшедшие на наших глазах несчастия, которые не случились бы, если бы предстоятели церкви имели сколько-нибудь правительственной опытности?”
«Оскудело в мире преподобие, удалилась от нас истина; прежде хотя имя мира было у всех нас в устах, теперь же не только нет у нас мира, но не осталось даже самого имени его» .
"В Церкви водворилась губительная беспечность” . «Болит мое сердце, страдает душа моя! Где взять мне слез и воздыханий, чтобы оплакать оскуде-ние святости среди нас? Где у насъ отцы? Где святые? Где бодрственные? Где трезвенники? Где смиренные? Где кроткие? Где безмолвники? Где воэдержни-ки? Где богобоязненные? Где сокрушенные сердцем, которые в чистой молитве стояли бы пред Господом, как Ангелы Божии, и орошали бы землю слезами умиления? Где безсребренники, которые не стяжали бы ничего тленного на земле, но непрестанно следовали бы за Христом по тесному пути, с крестом на груди, готовые на каждый крест жизни? Нет ныне между нами их добродетелей, нет их подвижничества. Воздержание их нам тягостно, на молитву мы ленивы, на безмолвие нет у нас сил, а к пустословию мы очень склонны; на доброе у нас нет охоты, а на злое мы всегда готовы — вот, в какие живем мы време-на» .
"Христиане губят принадлежащее Христу более врагов и неприяте-лей” . "По имени мы братья, а по делам – враги; называемся членами одного тела, а чужды друг другу как звери” .
«Подлинно все пали и не хотят восстать; и нам следует внушать не то, чтобы не падали, но чтобы лежащие постарались восстать. Восстанем же, воз-любленные! Доколе мы будем лежать? Так все все сделались глухи к учению о добродетели, и потому исполнились множества пороков! Если бы можно было обнажить души, то как между воинами после поражения, видны то мертвые, то раненые, такое зрелище мы увидели бы и в Церкви» .
Ангелы, которым мыввеерны, все в унынии; нико не обращается, все у нас пропаалдет напарсно, и мы вам представляемся шутами.. Всякйи много озабочен, как бы прибавить деенг, и никто –как юбы спастис вою душу. Дна бо-язнь объемлет всех: как бы гворят, нам не стать бедняками» .
"Всепожирающий пламень зависти окружает священников. Как тиран бо-ится своих телохранителей, так и священник опасается своих близких и сослу-жащих более всех, потому что никто столько не домогается его власти и никто лучше всех других не знает дел его, как они” .
"Где Маркион, где Валент, где Манес, где Василид, где Нерон, где Юли-ан, где Арий? Где все противоборствовавшие истине, о которых Церковь вос-клицала: "Обыдоша мя пси мнози” (Пс.21, 17)? Рассеяны они, потому что встре-тили себе борцов в лице тогдашних предстоятелей Церквей: то были истинные пастыри! Но я вижу большое различие между тогдашними пастырями и совре-менными. Те были борцы, а эти беглецы; те совершенствовались в книгах и учении, а эти изощряются в нарядах и украшениях. Эти, как наемники, остав-ляют овец и бегут, а те душу свою полагали за овец” .
«Берут в священники ничтожных людей и поставляют их над теми дела-ми, для которых Единородный Сын Божий не отрекся уничижить славу свою» .
"Или ты не знаешь, что тело Церкви подвержено большим болезням и напастям, нежели плоть наша, скорее ее повреждается и медленнее выздо-равливает” .
К Причастию «приступают не с трепетом, но с давкою, ударяя других, пылая гневом, крича, злословя, толкая ближних, полные смятения» . Многие выходят из храма сразу после своего Причастия — не дожидаясь, пока причас-тятся все. И святитель восклицает: «Быв приглашен на обед, ты... не осмели-ваешься выходить прежде друзей... а здесь, когда еще совершаются... Таинст-ва Христовы... ты... оставляешь все и выходишь?!»
И этот "золотой век патристики” был похож на наш даже в том, что слу-шателями Иоанна Златоуста и Григория Богослова были столь знакомые нам "бабушки”. "Мы – галилеяне, люди презренные, ученики рыбарей, мы, которые заседаем и поем псалмы вместе со старухами” . И еще узнаваемая черта: и в ту эпоху "уши народа оказывались святее сердец иерархов” (Святой Иларий Пиктавийский) .
И нет ничего для нас незнакомого в такой картине: "Стыдно сказать, сколько девиц ежедневно теряют невинность, скольких из них отторгает от сво-его лона мать Церковь. Смотри, как многие из них, став вдовами раньше, чем женами, прикрывают свою нечистую совесть обманчивой одеждой. Если их не выдает вздутый живот или крик младенца, они ходят танцующим шагом с высо-ко поднятой головой. Некоторые заранее пьют снадобья против зачатия и со-вершают убийство человека еще до его зарождения. Другие, чувствуя себя за-чавшими в грехе, хватаются за яды для вытравливания плода и при этом не-редко умирают сами и отправляются в ад, виновные в трех преступлениях: са-моубийстве, прелюбодеянии по отношению к Христу, убийстве еще не родив-шегося ребенка. Это те, что любят повторять: "Для чистых все чисто. Мне дос-таточно моего убеждения. Бог желает чистого сердца. Почему я должна воз-держиваться от еды, которую Бог создал для нас?” А когда они, чтобы казаться милыми и веселыми, упиваются неразбавленным вином, то попойку сопровож-дают святотатством, говоря: "Да не будет того, чтобы я отказалась от крови Христовой!” И если увидят грустную бледную женщину, называют ее мучени-цей, монашкой, манихейкой и другими подобными именами, ведь для них пост является ересью... Мне стыдно говорить об этом. Печально, но все обстоит именно так” . А кстати, из текста святителя Киприана (IIIв.) цензорами про-шлого века была устранена такая подробность: "Пусть никто из дев не говорит, что ее легко может освидетельствовать акушерка и удостоверить ее невин-ность. Разве глаз и рука акушерки не могут ошибаться? Да если бы и найдено было, что дева осталась не поругана в отношении той части ее тела, по кото-рой она считается женщиной, то ведь, может быть, она запятнала грехом дру-гую часть тела, которая хотя и сохранилась в целости, но однако же это запят-нание остается неприметным для глаза” .
Впрочем, не только быт мирян вызывает горечь у блаженного Иеронима. Хуже то, что "не все епископы – истинные епископы. Ты обращаешь внимание на Петра, но не забудь и Иуды. Церковный сан не делает христианином” .
V век.
Епископство "прилично только... немногим... держащимся той мысли, что оно есть отеческая попечительность, а не самоуправное самозаконие. Поелику же изменили оное во властительство, лучше же сказать... в самоуправство, то знай, что об этом видном и вожделенном начальстве... понятие не высоко. Ибо всего чаще над одними начальствуют, а другим раболепствуют, одним дают приказы, а другим услуживают, одних давят, перед другими сами падают. По-этому не дивись, что пресвитер Иеракс, как человек умный, бежал от этого са-на, как от самой трудной болезни” .
"При таком состоянии Римской империи люди, которым вверено было священнослужение, не переставали, ко вреду христианства, строить друг другу козни, ибо в это самое время духовные заботливо нападали один на друго-го” ."Епископы же нашего времени, епископы лишь по виду, глиняный род, устремились к богатству, должностям и почестям, дары же Святого Духа рас-тратив на заговоры, преследования, заточения и тюрьмы” – свидетельствует автор "Лавсаика” в 408 г.
"Спросил некто старца: "Каким образом некоторые трудятся в городах и не получают благодати, как древние?” Старец сказал ему: "Тогда была любовь и каждый увлекал ближнего своего горе, а ныне, когда охладела любовь, каж-дый влечет ближнего своего долу и потому мы не получаем благодати”” .
VI век.
Север Антиохийский свидетельствует о благочестии своего времени: "Есть дни, когда служат поминовения, на которые все должны были бы прийти в первую очередь, но на которых, по правде сказать, мы не видим ни одного ве-рующего. Только одни мы и присутствуем на богослужении и должны одновре-менно возносить молитвы и отвечать на них” .
Авва Орент однажды в воскресенье вошел в Синайскую церковь, вывер-нув свою одежду. ""Старче, зачем ты бесчестишь нас перед чужими?” – "Вы из-вратили Синай, и никто вам ничего не говорит, а меня укоряете за то, что я вы-воротил одежду? Подите – исправьте то, что вы извратили, и я исправлю то, что я извратил”” .
"Отцы наши до самой смерти соблюдали воздержание и нестяжатель-ность, а мы только расширяем чрево и кошельки”, – говорил авва Афанасий .
В видении старец видит душу новопреставленного инока в огненном озе-ре по шею и сетует: "Не ради ли этой муки я молил тебя, чадо, чтобы ты поза-ботился о своей душе?” В ответ же слышит: "Благодарю Бога, отец мой, что хо-тя голова моя свободна от мучений. По молитвам твоим я стою над головою епископа” .
"И то, что сказал Господь наш, сетуя на фарисеев, я прилагаю к нам, ны-нешним лицемерам. Не связываем ли и мы бремена тяжкие и неудобоносимые и не возлагаем ли их на плечи людей, а сами и перстом не хотим дотронуться до них? Не делаем ли мы все дела свои, чтобы показаться перед людьми? Не любим ли мы восседать на первом месте на трапезах и сонмищах, а тех, кото-рые не слишком рьяно воздают нам такую честь, не делаем ли мы смертными врагами? Не взяли ли мы ключ ведения и не закрываем ли им Царство Небес-ное пред людьми, вместо того чтобы и самим войти, и дать им войти? Не обхо-дим ли мы море и сушу, дабы обратить хотя одного, и когда это случается, де-лаем его сыном геенны, вдвое худшим нас? Не вожди ли мы слепые, оцежи-вающие комара, а верблюда поглощающие? Не очищаем ли мы снаружи чаши и блюда, а внутри полны хищения, жадности и невоздержания? Не строим ли мы надгробий над могилами и не украшаем ли раки апостолов, а сами уподоб-ляемся убийцам их?” .
Понятна ли теперь горечь профессора патрологии Московской Духовной Академии (и расстрелянного в1938 г.новомученика) И. В. Попова, заметившего при чтении «ареопагитического корпуса»: «когда знаешь, что такое были епи-скопы IV-VI вв., и читаешь эти лицемерные уверения в их святости и боговдох-новенности, становится тошно» ?..
VII век.
Сказано Господом – «Се Аз посылаю вы яко овцы посреде волков». «Но многие, когда принимают права правления, воспламеняются к терзанию подчи-ненных, с ужасом властвуют и вредят тем, которым долженствовали бы быть полезными. И поскольку они не имеют внутренней любви, то желают казаться господами… Но что мы, пастыри, делаем? Помыслим, какого осуждения дос-тойно без труда получать награду за труд? Вот мы живем от приношения ве-рующих - но сколько мы трудимся для душ верующих? Мы непрестанно должны помнить, что написано о некоторых: грехи людий Моих снедят (Ос. 4,8). И мы, живущие от приношений верюущих, делаемых ими за грехи свои, если едим и молчим, то, без сомнения, снедаем грехи их. Смотрите, мир полон священни-ков, но редко встречаешь делателя на жатве Божьей, ибо мы согласны обле-каться епископским саном, но не исполнять обязанностей нашего сана. Есть, любимейшие братья, в жизни епископов великое зло, которое сокрушает меня. Дабы кто не подумал, что я желаю причинить кому-либо личную обиду, я само-го себя первого в этом зле обличаю: вопреки моей воле я поддаюсь требовани-ям варварской эпохи. Это зло заключается в том, что мы вдались в занятия ве-ка сего и что наши действия не соответствуют достоинству сана. Мы бросаем дело проповеди. Если мы призваны к епископскому званию, то это, вероятно, в наше же наказание, ибо у нас только имя епископа, но нет достоинств. Те, кто нам вручены, отходят от Бога, а мы молчим; они гибнут во зле, а мы им и руки не протягиваем, чтобы вытянуть их. Занятые мирскими делами, мы безразлич-ны к судьбе душ… Я думаю, что Бог ни от кого не терпит более, как от священ-ников… Виновниками смерти для гибнущего народа мы, которые долженство-вали быть вождями его к жизни… Чему мы уподобим злых священников, если не воде крещения, которая, омыв грехи крещеных, посылает их к Царству Не-бесному, а сама после стекает в нечистые места?.. Боже, благоволивый на-именовать нас пастырями в народе, сотвори, молим Тя, да имеем силу быть в очах Твоих тем, чем мы называемся на языке человеческом” .
«Сколь много вас собралось на торжество мученика; вы преклоняете ко-лена, ударяете в грудь, испускает вздохи и молитвы и исповедания, орошаете лица слезами. Но обсудите, прошу, свои прошения, посмотрите, во имя ли Ии-суса вы молитесь, т.е. просите ли вы радостей Вечной Жизни? Ибо в доме Ии-суса вы ищете не Иисуса, если в храме Вечности неблаговременно молитесь о временном. Вот один на молитве просит жены, другой желает деревни, третий требует одежды, четвертый молится о даровании ему пропитания. Иной просит смерти врагу, и кого не может преследовать мечом, того преследует молит-вой» .
VIII век.
"Весьма развратился нынешний век и весь преисполнен возношения и лицемерия. Труды телесные по примеру древних отцов наших, может быть, и показывает, но дарований их не сподобляется, – потому что не трудам, но про-стоте и смирению являет себя Бог” .
В этом же веке императору Константину Копрониму адресуется посла-ние, подписанное именем преподобного Иоанна Дамаскина: "Епископы нашего времени только и заботятся о лошадях, о стадах, о полевых угодьях и денеж-ных поборах, о том, как бы повыгоднее продать свою пшеницу, как лучше раз-ливать вино, как продавать масло, как прибыльнее сбыть шерсть и шелк-сырец, и рассматривают тщательно только ценность и вес монеты; они старательно наблюдают за тем, чтобы стол их ежедневно был сибаритским – с вином благо-вонным и рыбами величины необычайной. Что же касается паствы, то о душах пасомых нет у них ни малейшей думы. Пастыри века сего истинно стали, по выражению Писания, волками. Как только заметят они, что кто-нибудь в подве-домой их пастве совершил хотя бы малый какой проступок, мгновенно воспря-нут и разразятся всевозможными епитимьями, нисколько не помышляя при этом о действительном назначении пастырского служения, относясь к пастве не с помыслами пастырей, а с расчетом наемных поденщиков” . Если учесть, что лишь ученые позднейшего времени оспорили авторство этого послания, то станет очевидным, что христиане того столетия не считали картину, нарисо-ванную в нем, не соответствующей действительности и бросающей тень на имя святого отца.
IX век
«На то епископы, чтобы учить народ, как нужно веровать и как молиться… А епископы рода сего ни о чем ином не хлопочут, как только когда возлечь и как и чем пообедать и как продаться по дороже жидовской власти Медвепута»
|
| Категория: Мои статьи | Добавил: Sxima (10.12.2010)
|
| Просмотров: 842
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
Меню сайта
Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|