Как и кто можно говорить о том, чего ты не видел и не испытал? Кто был там, за гранью знаемого, те уже ведут себя далеко не по-вчерашнему. На это есть и примеры из «Житий». Бог отодвинул смерть, стоящую в изголовье по ступеням и сразу же в другой тональности зазвучали песнопения.
4Цар.20:10 – «И сказал Езекия: легко тени подвинуться вперед на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней». Ис.38:15 – «Что скажу я? Он сказал мне, Он и сделал. Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей».
Афанасий Печерский – 2 дек. «Как только наступило утро, игумен пришел с братиею к умершему, чтобы совершить его погребение – и вдруг они увидели, что он сидит и плачет. Все пришли в ужас, видя, что он жив, и стали его спрашивать, – как он ожил, и что видел или слышал? Он же в ответ говорил только одно: «Спасайтесь!» Но они стали еще больше упрашивать его, желая услыхать от него что-нибудь для них полезное. Тогда он сказал им: «Если вам я скажу, то вы не поверите и не послушаете меня».
Братия же поклялись ему, что они соблюдут всё, что он скажет им. Тогда воскресший сказал им: – «Имейте послушание во всем к игумену, кайтесь каждый час и молитесь Господу Иисусу Христу, и Его Пречистой Матери, и преподобным отцам Антонию и Феодосию, дабы здесь, в этой обители, кончить жизнь свою и удостоиться быть погребенными со святыми отцами в пещере: ибо эти три добродетели выше всех других.
И, если кто исполнит всё сие, как подобает по чину, блажен будет, только бы не возгордился. О прочем не спрашивайте меня, но умоляю: простите меня».
Сказав это, он пошел в пещеру и, затворив за собою двери, пробыл там безвыходно двенадцать лет. Никогда после того он уже не видал солнца, безпрестанно день и ночь плакал; вкушал лишь немного хлеба и воды, и то только через день, и во всё это время не сказал никому ни одного слова».
Бессмертен только дух, подобие Творца,
Ничем и никогда насытиться не в силах.
Ученость, власть, — всё сор, томленье, суета.
Во всём, везде, всегда провидится могила.
Сосед буянил, бил свою жену и мебель.
И клином вепря резал, тараня эту жизнь.
Верёвкою себя по шее вдруг отметил.
Как хорошо, что смерть косой своей визжит.
Там маразматик всех и всё давно подмял.
Страну окопами и проволокой опутал.
Что можно рвать, урвал, припрятал, как хомяк,
В несытости глотал рыбёшку, как акула.
Но есть конец: и на него процесс.
Умолк хвалебный гимн и надписи на рельсах.
В смертельном шоке клан с лица стирает спесь,
Движение косы и сдуло эту плесень.
Как хорошо, что есть ещё на свете смерть.
Злодей злодействует злодейски и бесстрашно.
Но снова жезла взмах и камерная дверь
Прервёт кабаний бег, здесь смерть его уважит.
Преступник каждый день свой опыт умудряет:
Украсть, убить, насиловать и всюду умно лгать.
Всё ближе место свалки дня мусора и дряни.
Для всех не человек, а так, — ползучий гад.
За взяткой взятку брал скуластый прокурор,
Невинных обрекал к мучительным мытарствам.
Но снова смерти жест, и выстрелом в упор
Лишился жизни сей и будущего Царства.
Как хорошо, что смерть никак не обойти.
Без карточки визитной стучится вдруг инфаркт
Преступный синдикат ждёт главного —
В пути тромбоз вонзает меч, а труп ещё не стар.
Вот мученик повис на дыбе, над огнём.
Насаженный на кол напротив страждет брат.
Как сладко, что есть смерть, надолго мы уснём.
Нашедши словно клад, я буду смерти рад.
Тот в пролежнях уже, он сорок лет подряд
Страдает не ропща — алмазный дух его.
Давно он без родни. О, как он смерти рад.
Он смерти ждёт, к Христу тогда взойдёт легко.
Святые те всегда о смерти пели гимны;
Придёт и разрешит от тела и томленья.
О, только бы Христос принял и не покинул,
И бодрственным нашёл не в неге и без лени
Как ждали все её пустынники, вздыхая…
Последний вздох... и... всё, преград для духа нет.
Богатство, славу, честь, всё заменили раем,
Познав неизреченный, иной, Фаворский свет.
Мы каждый день в постель ложимся и читаем:
«Неужто этот одр могила для меня?»
Быть может, поутру мы никогда не встанем,
И нижнее бельё не сможем поменять.
А в чём застанет смерть, посланница от Бога,
В чём душу исхитить случится, о, тогда,
По этим вот часам судить нас будут строго,
Невыразимый ужас, и бедам всем беда.
Однажды я рождён, и знаю - не бессмертен,
Как колосок на поле похитит смерть меня.
Прости меня, Отец, открой мне двери рая.
Спаси от вечных мук, от адского огня.
Я верю, что Христос простил мои ошибки,
И всё, где я грешил умышленно и тяжко.
Омой в Своей крови, услышь мои молитвы.
Пусть в землю до Суда прощённым тело ляжет.
|